Гражданин Бельгии и подданный Великобритании, фотограф, актёр и сценарист Луи Франк в 2002 году работал режиссёром. На съёмках клипа для «Океана Эльзы» он познакомился с участниками группы Юрой Хусточкой и Димой Шуровым, вместе с ними создал группу Esthetic Education и стал вокалистом. «Эстетикам» пророчили славное будущее, но группа распалась, а Франк покинул Украину.

Недавно Луи вернулся в Киев, уже с новым проектом — Atlantida, «первым постсоветским альбомом, записанным иностранным исполнителем на русском языке», — и представил первую песню из него — «Сиреневые сны». В преддверии выхода второго сингла The Village поговорил с музыкантом о новом проекте, о том, почему он решил петь на русском, и об имидже Киева за границей.

 — В одном из интервью ты говорил, что музыку Esthetic Education в Украине не все воспринимали. Новый проект должен быть ближе украинской аудитории?

 — Этот проект, на мой взгляд, более доступен, чем Esthetic Education. Отчасти из-за языка: песни теперь на русском. Отчасти из-за музыки: мы черпали вдохновение из 1940-х, современного и советского периодов. Хотя в принципе у нас нет задачи делать что-то более доступное. Это просто логичное продолжение диалога, начатого Esthetic Education. С Esthetic Education чувствовалось, что публика смотрит на всё это, ей нравится, но она не очень понимает. С Atlantida хочется попадать сразу в мозг, сердце, в кости, ногти и пульс.

 — Когда-то ты рассказывал, что не поёшь на русском, потому что не думаешь на нём. Что сейчас изменилось?

 — Делать альбом на русском языке — это для меня огромный труд, физический, мыслительный, культурный. Я чувствую себя так, будто участвую в олимпийском марафоне. Но я всегда мечтал петь на русском, и сейчас у меня есть что сказать, есть посыл. Я не могу писать cтихи на этом языке, не могу выразить то, что хочу, в лучшем случае получается калька, поэтому тексты для Atlantida создаёт киевская поэтесса Алла Башенко.

 — Как вы с ней познакомились?

 — Через мою жену. Я спросил у неё: «Ты не знаешь кого-то, кто хорошо пишет?» Она подумала и воскликнула: «Знаю!» С Аллой у нас почти телепатия, такое ощущение, что мы знали друг друга всегда. Мы работаем отдалённо, но периодически встречаемся, разговариваем. Она впитала ту атмосферу, которую мы хотим передать. Последний её текст просто великолепен! Мне кажется, мы воплощаем что-то, что было здесь всегда, что-то, что должно было быть. 

 — Расскажи подробнее об Atlantida, об идее проекта.

 — Атлантида — это некое место, в которое каждый из нас стремится попасть. Мы его ищем и не понимаем, что на самом деле никуда идти не надо, оно всегда с нами. Atlantida об этом. У нас будет 23-26 песен, и каждая — как отдельная маленькая история. Это почти как кино, как книга. Я чувствую, что мы все будем расти в такой Атлантиде. Большинство групп в России, в Украине и других постсоветских странах смотрят на Запад и хотят быть как они. Мы, наоборот, хотим воплощать то, что есть здесь. Воплощать в современном виде, но с оглядкой на корни, источники. И ещё интересно то, что это делают иностранцы. Это такой внутренний взгляд, но снаружи. 

 — В Сети появился ваш первый сингл «Сиреневые сны». Когда выйдет альбом?

 — «Сиреневые сны» — это наша первая утка... или нет, так не говорят... первая ласточка (смеётся). Все песни будут разные. Следующий сингл можно будет услышать в апреле. Альбом выйдет осенью.

 — Когда первые выступления?

 — В мае мы выступаем в Киеве. И потом концерты уже в начале осени. Atlantida — это то, что я действительно хочу делать. Я хочу, чтоб это было везде в СНГ, хочу попасть в самые глубины, где самые циничные люди, которые уже ни во что не верят. С Esthetic Education я не мог так разговаривать. Я хотел, но понимал, что это невозможно. Надеюсь, что получится с Atlantida.

 — Как долго ты не был в Киеве?

 — Два года. Последний раз я приезжал в Украину в 2011 году, в Одессу. Это был последний концерт Esthetic Education, и это было что-то волшебное, подарок. С тех пор я успел переехать с женой в Англию. Тогда же моя жена и Чулпан Хаматова открыли фонд для детей с онкологическими заболеваниями «Подари жизнь». Каждый год он спасает 20 000 детей из стран СНГ. Я за это очень уважаю Чулпан и Дину, потому что одни думают, что нельзя ничего изменить, а другие берут и создают настоящий, современный, прозрачный, очень успешный фонд, который делает невероятные вещи.

 — На твой взгляд, город как-то изменился за это время? 

 — Честно говоря, особо ничего не изменилось. А вообще, я думаю, Киев должен быть как Монреаль — суперсовременный и суперстарый город одновременно. Ещё стоит посмотреть на Лондон. Там, например, есть знаменитый рынок Borough Market. Как-то его закрыли, и я подумал: «О-оу, что же будет?» В результате его полностью перестроили, сделали более организованным, более современным, но при этом всё сохранили. Теперь там и каменная церковь, которую строили 800 лет назад, и там же стеклянный небоскрёб. И всё это отлично сочетается. Надо бороться за то, чтобы не уничтожали суть города, но при этом строить что-то новое.

 — В Киеве есть новые здания, которые бы тебе импонировали?

 — Нет, новых, к сожалению, нет. В Лондоне мне нравится «Осколок» (самое высокое здание в Евросоюзе, открытое прошлым летом. — Прим. ред.) Архитектор, который его проектировал, гениален. Он смотрел, что будет окружать это здание, думал, как сделать новое здание в соответствующем стиле. Кроме того, «Осколок» — это не просто бизнес-центр, это вертикальный город с квартирами, ресторанами, гостиницами, развлечениями. И всё в нём сделано со вкусом.

 — Ты как-то рассказывал, что любишь Подол. По твоему мнению, чего ему не хватает?

 — Подол нуждается в любви. Я превратил бы его в место развлечений, куда бы все киевляне, туристы шли, потому что там рестораны, клубы, пешеходные зоны. Я бы сделал много пешеходных зон. Сохранил бы все эти низкие дома, не строил бы там больших зданий. Оставил бы там трамваи. В Швейцарии трамваи шикарно работают. А ещё я бы запустил между украинскими городами высокоскоростной поезд. 

 — Пытались запустить, но не очень успешно.

 — Наверное, не старались. Это очень разумное вложение денег. Потому что автомобильную дорогу строишь, перестраиваешь, а железную делаешь на 100 лет. Киев мог бы стать таким себе пати-городом, в хорошем смысле слова. У вас для этого уже есть внутренний аэропорт, который построили к Евро-2012. Это очень классно. А поезд между Киевом и Борисполем есть?

 — Нет, но хотят пустить.

 — Это круто. Так в город легко будет попасть и можно будет тусоваться. Киев — это рай для туризма. Вы могли бы быть как Будапешт. Но надо сделать лучше гостиницы. Лучше — не значит понтовей. И надо сохранить берег, потому что в Киеве очень красивый берег, в Москве нет такого. Он очень широкий, почти как морской.

 — Ты вспомнил о Евро-2012. Рассчитывали, что турнир вызовет интерес к Украине. По твоим наблюдениям, этот интерес появился? Твои друзья, знакомые в Европе что-то знают о Киеве?

 — К сожалению, Украина мало о себе рассказывает. Знают чуть-чуть о Тимошенко, чуть-чуть — о Януковиче, слышали, что здесь много красивых девушек, и про секс-туризм. Это всё. Но общее восприятие Украины позитивное, нет страха, что это тёмная страна. «Это что-то хорошее, но что именно, мы не знаем». Надо пиарить себя, даже Америка себя пиарит. Она реализовала масштабный проект в Англии, приглашала к себе туристов. Кстати, ещё одна причина, почему в Киеве, Украине будет хорошо туристам, — здесь всегда и везде можно вкусно поесть. Не обязательно идти в шикарный ресторан, купил у бабушки продуктов — и отлично.

 — Ты у бабушек покупаешь? 

 — Да, на днях купил на улице шикарный травяной чай. Ещё здесь легко купить гречку. В Лондоне это диетическое питание, которое продаётся только в особых местах в маленьких пакетиках. То же самое с кефиром. В Киеве очень хорошая еда.

 — В какие киевские заведения ходишь?

 — Недавно мне показали кафе «Имбирь» с вегетарианской кухней, очень понравилось. Как-то был в Beef, там качественно, ел там постное меню. Раньше я бы пошёл в «Квартиру Бабуин», но его больше нет вроде. Ездил в кубинский Bodeguita, тоже классный. В Киеве легко быть вегетарианцем: во всех заведениях есть салаты, овощи гриль.

 — За эти два года в Киеве появились новые концертные площадки, клубы, в которых бы ты хотел выступить? 

 — Ваш новый футбольный стадион (НСК «Олимпийский». — Прим. авт.). Я вижу его снаружи и очень хочу там выступать, но понятно, что там хотят выступать все.


Фото: Аня Гариенчик